Вдали от обезумевшей толпы (2015)

Самозабвенное ощущение красоты чувств
------
«Чем с большим жаром мы от чего-либо отрекаемся, тем менее действенно и бесповоротно наше отреченье» © Томас Харди «Вдали от обезумевшей толпы»В 1995 году, когда Ларс Фон Триер и Томас Винтерберг столкнулись с проблемой, что впервые кино может снимать каждый, они представили публике манифест «Догма 95». Самым категоричным из его пунктов стал запрет на сюжет, действие которого происходит в другую эпоху – события должны происходить только здесь и сейчас. Но, как говорится, перемелется – мука будет. В 2015 году, спустя 20 лет, в широкий прокат выходит экранизация одноименного викторианского романа Томаса Харди в прочтении датского режиссера Томаса Винтерберга. То есть фильм, против которого, в частности, он сам когда-то выступал, теперь становится его детищем.Моя любовь к роману Томаса Харди большая и нежная. Главная героиня, Батшеба Эвердин, предстает в нем умной, своенравной и гордой, что придает еще большую выразительность совершенной красоте девушки: «…она всем своим видом заявляла, что ее существование на белом свете должно радовать всех; и это дерзкое допущение даже не казалось вызывающим, потому что всякий, глядя на нее, чувствовал, что так оно, в сущности, и есть». Благодаря влекущей женственности, силе которой невозможно сопротивляться, двадцатилетнюю девушку начинают любить и добиваться трое кардинально разных мужчин: простой фермер Габриэль Оук, респектабельный джентльмен Болдвуд и отчаянный сержант Фрэнсис Трой. Забавно, в мире столько людей, но сердце выбирает одного.В романе Габриэль Оук откроется в своих чувствах лишь после того, как Батшеба спасет ему жизнь. Но, когда девушка отвергнет предложение руки и сердца, это самое сердце и без того будет отдано ей. Болдвуд падет жертвой валентинки, потому что станет единственным человеком, который совершенно не заметит Батшебу на ярмарке, в то время как на остальных мужчин ее красота произведет неизгладимое впечатление. К тому же, взбудоражит его чувства не сама валентинка, а красующаяся на конверте, словно бросающая вызов, печать с надписью «Женись на мне». После этого убежденный холостяк станет украдкой наблюдать за Батшебой и лишь спустя три месяца решится познакомиться, чтобы сделать предложение. Фрэнсис Трой будет искренне восхищен очарованием девушки и станет первым, кто о ее красоте заговорит вслух. «Если вы умеете сражаться хотя бы наполовину так же увлекательно, как говорите, то вы способны доставить удовольствие штыковой раной», – Батшеба не станет внимать красивым словам Троя, она сдастся под натиском его мужской решительности. В фильме мотивация поступков каждого героя несколько иная, а события развиваются более стремительно, но также в нем нет ни одной лишней сцены, поэтому скованность в хронометраже оправдывается раскованной чувственностью актерского таланта.Претенциозное название романа отражает любовь Томаса Харди к патриархальной сельской Англии, бережно сохранявшей сильные и цельные характеры, которых в «обезумевшей толпе» капиталистического города уже не встретить. И та часть юго-запада Англии, которую он поэтично назвал «Уэссекс», в большей степени является лишь его авторской фантазией, воплощением идеала старой Англии. Между тем, когда здоровый уклад жизни героев начинает стремительно разрушаться, в названии зарождаются сомнения. Душераздирающий эпизод безропотного падения не только овец, но и всех надежд Оука с обрывистой скалы, противоестественный и искаженный болью поцелуй Троя у гроба Фанни Робин, депрессивная агония бушующего моря и, наконец, выстрел Болдвуда, не оставляющий тому ни капли света, – все это невольно заставляет задуматься: так ли далека обезумевшая толпа или на самом деле ты, здесь и сейчас, в ее эпицентре.Кинокартина получилась живописной. Весь фильм герои находятся в активном единстве с природой, которая тесно связана с их душевным состоянием, а зритель – в атмосфере чувств и грации, – одним словом, красоты. Сценарист Дэвид Николлс уже имел опыт адаптации другого романа Томаса Харди, поэтому его работа определяется отлично переданной литературностью, незабываемое впечатление от которой усиливается созерцаемыми пейзажами и тем безупречным вкусом, с которым снят каждый кадр фильма.Батшеба Эвердин (Кэри Маллиган) не ведает значения своего странного имени, но, если обратиться к антропонимике, в древние времена названную так девушку олицетворяли с солнцем: улыбчивая, очаровательная, легко располагающая к себе – она может покорить любого. При этом каждая девушка мечтает о настоящем, сильном мужчине, который сможет взять над ней верх, которого захочется слушать, идти за ним и, наконец, покориться. Но Батшеба о таком не грезит – она на меньшее по определению не согласна. Поэтому, когда Габриэль Оук (Маттиас Шонартс) предполагает, что Эвердин не желает выходить за него замуж, потому что за ней ухаживает другой мужчина, девушка откровенно заявляет: «Нет. Но это не значит, что я соглашусь». Так, с предложения пожениться, начинается необычная история любви двух гордых сердец, отталкивающихся, словно магниты одноименных полюсов, чтобы, вопреки этому, с каждым разом становиться только ближе. Отныне то, что он воплощение стойкости и надежности, Оуку (его имя означает «дуб») придется доказать на деле. И стоит признать, что любовь находит подтверждение не только в каждом взгляде, но и в каждом поступке этого мужчины.В романе все без исключения персонажи являются цельными художественными мирами, и фильм, по большей части, не отстает от оригинала. Во время эпизода в церкви «Всех святых» честь и достоинство Фрэнсиса Троя (Том Старридж) настолько ощутимы, что сопереживать хочется беспрекословно. Но после того как брошенный у алтаря сержант кавалерии превращается в фигуру инфернальную, он начинает обладать необходимым дьявольским обаянием. Болдвуд (Майкл Шин), который будет мучительно добиваться Батшебу на протяжении двух долгих лет, на почве любви доходит до состояния помешательства. Именно об этом свидетельствуют вещи с надписью «Батшеба Болдвуд», которые обнаруживает Габриэль в доме Уильяма в финале фильма. И хотя юридически помутнение рассудка спасло мужчину от смертной казни, фактически – оно его убило задолго до трагического происшествия.Томас Винтерберг не зря затеял экранизацию книги уже только потому, что подарил ей прекрасный саундтрек. В моменты, благодаря которым фильм навсегда поселяется в сердце, играет музыка Крэйга Армстронга. Его трепетная композиция «Bathsheba and Oak Unite» романтизирует отношения Батшебы и Габриэля, позволяя каждому мгновению этой любви стать тотальным. Кэри Маллиган тоже отличилась, талантливо исполнив народную англо-ирландскую балладу «Let no man steal your thyme», которая нежно звучит как в оригинале, так и с переводом.Предложение руки и сердца Габриэля Оука, продемонстрированное в начале, проложено как магистраль сквозь весь фильм, чтобы в финале высветить самозабвенное ощущение красоты чувств. Когда Батшеба осознает, что больше не будет ни одного шага навстречу, она сама побежит, но уже вдогонку, чтобы навсегда покориться мужчине… вдали от обезумевшей толпы.
------
Трое и одна
------
Томас Харди - тот еще шовинист. Это в конце девятнадцатого века его героини с сильным характером и своей готовностью бороться за собственное счастье выглядели отважными воительницами. Но стоит вспомнить, чем для каждой из них оборачивалось это бунтарство, и становится понятно, что, наделяя своих женских персонажей силой воли и стремлением к независимости, Харди одновременно дарил их трагической судьбой, словно не видя для них иного выхода. И если героиня не сходила в цвете лет в могилу, подобно решившей отстаивать свои идеалы Тэсс Дэрбифилд или пожелавшей сохранить гордость Фанни Робин, она всё равно делала такой неудачный выбор, что лучше бы уж просто умерла, чем так мучиться. Спасти женщину по мнению Харди могло лишь одно – достойный мужчина рядом, эдакий идеал из песни Татьяны Овсиенко про женское счастье, который и направит, и подскажет, и укротит. И в чем Виттенберг преуспел в своей экранизации романа «Вдали от обезумевшей толпы», так это в том, что сделал Батшебу Эвердин, главную героиню, еще более своенравной и мягко говоря неумной, чем ее литературный прототип. Каждый ее поступок в отношениях с противоположным полом, каждый ее ответ «Мне надо подумать» в ответ на предложение руки и сердца от достойных претендентов становится новым доводом на чаше весов сторонников теории «все бабы - дуры» и заставляет усомниться также в разумности мужчин, выбравших себе для поклонения такое вздорное создание.Конечно, режиссер подстраховал себя формулировкой «по мотивам книги», но складывается впечатление, что, в отличие от мотивов книги, мотивы персонажей интересовали его гораздо меньше. Может, всё дело в неумелом монтаже, из-за которого в фильм не попало много важных эпизодов? Иначе чем можно объяснить внезапное перерождение до поры до времени спокойного и хладнокровного Болдвуда в обезумевшего ревнивца? А ведь Харди посвятил этому медленному падению в безумие несколько эпизодов. Не менее загадочным выглядит превращение милого и трогательного сержанта Троя, со слезами на глазах ждавшего свою возлюбленную у аналоя, в прожженного негодяя, в то время как о его подлой натуре до поры до времени говорят лишь внешность Тома Старриджа да залихватски закрученные усы, делающие его похожим на опереточного злодея. Из-за этой недосказанности возникает иллюзия легковесности, обращающая подлинную драму, каковой ее задумывал Харди, в костюмированную романтическую комедию, где взбалмошной красотке, бродящей по кущам и лесам среди пташек, коров и овечек, предстоит выбрать одного из трех постоянно увивающихся вокруг ухажеров. Способствуют этому сходству с комедией и диалоги персонажей, в которых мужчины предстают отъявленными сплетниками: ведь стоит им собраться вдвоем и они начинают обсуждать не карточные игры, урожай или погоду, а исключительно женщин, вернее, одну женщину - Батшебу. Создается впечатление, что Винтерберга особо не интересуют ни социальные аспекты жизни английского крестьянства, ни скованные нормами викторианской морали персонажи (весьма, однако, революционные для своего времени). И хотя он, как знатный психологист, усмотрел и прочел в них нечто новое в сравнении с тем, что было заложено писателем, однако скованный рамками произведения не смог в полной мере перенести это на экран, в результате чего удовлетворился костюмной драмеди на фоне роскошных пейзажей, подарив зрителю приятное для глаз и необременительное для мозгов зрелище.